Как установлено Законом "О статусе судей в Российской Федерации": «Судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и закону». Отсюда следует, что деятельность судебной системы России должна быть полностью основана на праве.
Однако, для того, что бы закон был применен в точном соответствии со своим содержанием, правоприменителю необходимо уяснить его сущность. Необходимо правильно истолковать закон. Судебное толкование является одним из видов толкования правовых норм, именно оно влияет на то, какое решение будет принято судом, поскольку та или иная интерпретация значения нормы либо «дарует» сторонам процесса права, либо лишает этих прав.
Jura novit curia (лат. «суд знает законы») - юридическая доктрина, сформировавшаяся еще в римском праве и существующая по сегодняшний день. Насколько данный принцип актуален и соответствует действительности в современной России? Чем руководствуется суд, разрешая конкретный спор?
Статья 195 ГПК РФ императивно устанавливает, что решение суда должно быть законным и обоснованным. Законность судебного решения - проявляется в том, что решение принимается только в соответствии с нормами действующего законодательства, при соблюдении всеми судьями процессуальных норм.
Однако сегодня судебная система столкнулась с острой проблемой в правоприменении, связанной с отсутствием четко определенного, недвусмысленного законодательства, в связи с чем суды при толковании норм начали в полном объеме реализовывать свое право на «внутренне убеждение», предусмотренное статьей 67 ГПК РФ. «Внутреннее убеждение» по своему содержанию, является тождественным, не закрепленному законодательно, но существующему фактически понятию «судебное усмотрение». Подобные судебные решения, основанные не на нормах закона, а на «судебной» интерпретации данных норм, безусловно, нарушают права сторон судебного процесса, и по своей сути являются судебными ошибками. Вывод о наличии судебной ошибки делают обычно судьи вышестоящей судебной инстанции, которые сами не застрахованы от ошибочных действий и суждений. Вследствие этого, судебные ошибки, зачастую, не исправляются вышестоящими инстанциями, не смотря на закрепленный принцип единства судебной практики.
Каково же содержание понятия «усмотрение» и его влияние на законность судебного решения?
К. Дэвис определяет усмотрение следующим образом: «Должностное лицо государства обладает усмотрением в том случае, когда пределы осуществления власти предоставляют ему свободу выбора поведения исходя из возможных вариантов действий и бездействия».
Как было отмечено выше, в современной науке, а также в действующем законодательстве легальное определение судебного усмотрения отсутствует.
По мнению Папковой О.А., судейским усмотрением является предусмотренная юридическими нормами, осуществляемая в процессуальной форме мотивированная правоприменительная деятельность суда, состоящая в выборе варианта решения правового вопроса, имеющая общие и специальные пределы.
Таким образом, субъектом судебного усмотрения является суд. В свою очередь, судебное усмотрение получает официальное закрепление в судебных актах.
Безусловно, когда имеется четко определенная норма права, которая не допускает двоякого понимания ее содержания, суд обязан принять решение, прямо руководствуясь данной нормой. Таким образом, ввиду наличия правовых «рамок» судебное усмотрение применено быть не может, поскольку у суда отсутствует свобода выбора возможных вариантов поведения.
Однако если существующая норма не в полоном объеме регулирует общественные отношения, либо, изложена «неоднозначно», то для того, что бы применить подобную норму, суд должен ее истолковать… руководствуясь своим, судебным усмотрением.
При наличии «усмотренческой» свободы суда в процессе правоприменительной деятельности необходимо разграничивать судебное усмотрение и судебный произвол, поскольку решения судов оказывают огромное влияние как на конкретных индивидов (устанавливая, изменяя или прекращая их права и обязанности), так и на общество в целом, которое, в настоящее время, стремительно развивается, что неизбежно приводит к изменению общественных отношений. Уважение, как элемент общественных отношений, подчас, отходит на второй план и, не смотря на важнейший принцип демократического государства, закрепленный в ст. 2 Конституции, согласно которой человек, его права и свободы являются высшей ценностью, этот принцип в современном государстве, так же остается лишь декларацией, поскольку de facto (лат. «фактически») права личности так и остаются «на бумаге». Безусловно, это приводит к тому, что вопрос о защите в Российской Федерации нематериальных благ человека – чести и достоинства стоит очень остро.
Действующее законодательство содержит нормы, которые, казалось бы, при буквальном толковании и прямом их применении могли бы оградить индивида от нарушения его личностных прав. Но, во-первых, существующие правовые нормы не дают четко, законодательно определенного понятия чести и достоинства, а во-вторых, при рассмотрении дел, закон толкуется судом исходя из его, суда, внутреннего убеждения, что зачастую приводит к судебным ошибкам.
К. обратился в районный суд с иском о защите чести и достоинства, представив доказательства распространения порочащих и недостоверных сведений.
В удовлетворении заявленных исковых требований К. судом было отказано, со ссылкой на Постановление Пленума Верховного суда № 3 , в соответствии с которым «не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в … постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных … документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок».
Однако содержание иска было направлено не на обжалование Постановления, в связи с несогласием Истца со сведениями, содержащимися в данном Постановлении. Ответчиками являлся не ОВД и участковый-уполномоченный, а физические лица – Д. и И., которые, давая объяснения в устной форме уполномоченному должностному лицу, злоупотребили своими правами - а именно свободой слова, в результате чего права К. были нарушены. Постановление же об отказе в возбуждении уголовного дела, было единственным источником, содержащим доказательства распространения ответчиками порочащих сведений, а в соответствии с п. 1 ст. 55 ГПК РФ доказательства по делу могут быть получены в том числе и из письменных доказательств. Закон не устанавливает ограничений по видам письменных доказательств.
Кассационная инстанция оставила решение без изменения, кассационную жалобу без удовлетворения, мотивировав все тем же Постановлением Верховного суда.
Таким образом, неверное толкование разъяснения Верховного суда, привело к нарушению прав человека, гарантированных Конституцией РФ, согласно которой каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени. Фактически суд отказал Истцу в праве на судебную защиту.
Кроме того, в данном случае, суд при разрешении спора руководствовался не законом, а разъяснением вышестоящего суда, которое согласно действующему законодательству и, исходя и романо-германского характера российской правой системы – источником права не является и не может быть положено в основу решения суда, и иное толкование юридической силы разъяснений вышестоящих судов, и наделение суда законотворческими функциями нарушает принцип разделения властей, закрепленный в ст. 10 Конституции. В этой связи следует заметить, что суд обязан применять право, не создавая новых положений закона и не изменяя существующие.
Так же следует особо отметить, что в данном случае имела место тройная судебная ошибка, при толковании права: 1). Ошибка Верховного суда в толковании норм о защите чести и достоинства, что привело к незаконном лишению человека гарантированных Конституцией прав на судебную защиту; 2). Ошибка районного суд при толковании Постановления ВС РФ № 3 (то есть ошибка в толковании толкования); 3). Ошибка суда кассационной инстанции, при толковании и применении норм права, поскольку кассационная инстанция не проверила законность вынесенного решения, формально рассмотрев кассационную жалобу.
Таким образом, очевидным становиться факт «вольного» обращения суда с действующим законодательством, незнание или нежелание судей знать основы права, не понимание источников права, ошибки в толковании права и, следовательно, в применении закона – правовой нигилизм суда, что в свою очередь приводит к грубым нарушениям прав человека, делает индивида незащищенным, фактически «ставит крест» на правовом государстве, которым Россия себя позиционирует.
Резюмируя вышесказанное, следует отметить, что при наличии в Российской Федерации системы законодательства, государство по своей сути правовым не является, поскольку законы не исполняются, что не в последнюю очередь является следствием ошибок правоприменителя в толковании существующих норм.
Вверх
