В настоящем комментарии хотелось бы затронуть проблемы эффективности исполнительного производства в России, а также компенсации взыскателям расходов, связанных с исполнением судебных актов.
Напомним, что исполнение судебного акта в разумный срок представляет собой одну из форм реализации конституционных прав на справедливое судебное разбирательство и эффективное средство правовой защиты, закрепленных в статьях 6 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также в статье 46 Конституции Российской Федерации. Однако механизм исполнения судебных актов в Российской Федерации не способствует качественной правореализации.
В то же время по сравнению с 2011 годом на 2,8 млн увеличилось поступление актов несудебных органов, в том числе на 2,1 млн постановлений о взыскании административных штрафов (преимущественно за счет внедрения способов видеофиксации нарушений правил дорожного движения). На 894,9 тыс. увеличилось поступление актов органов Пенсионного фонда Российской Федерации.
Вследствие этого служебная нагрузка одного судебного пристава-исполнителя снизилась незначительно – с 2108 в 2011 году до 2097 в 2012 году.
Окончено и прекращено более 31,3 млн исполнительных производств (в 2011 году – более 34 млн). Количество исполнительных производств, оконченных в связи с фактическим исполнением, увеличилось на 182,2 тыс. и составило около 21,4 млн исполнительных производств (в 2011 году – около 21,2 млн исполнительных производств).
Из приведенных статистических данных следует, что уровень эффективности исполнения судебных актов в России низок, а потому в настоящий момент государственная политика в сфере исполнения судебных актов, по нашему мнению, подлежит ревизии.
Как правило, шансы на исполнение судебного акта повышаются, когда взыскатель заключает соответствующее соглашение с юридической фирмой (юристом), которая взаимодействует с судебным приставом-исполнителем.
Однако оказание юридических услуг, связанных с принудительным взысканием задолженности, порождает расходы для взыскателя, которые ему никто не компенсирует.
Данный тезис может встретить возражения, поскольку в силу пункта 1 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.
Пункт 2 статьи 15 ГК РФ устанавливает, что под убытками, в частности, понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права. Данный подход основан на нормах материального права.
Следовательно, имущественные затраты взыскателя, произведенные в связи с исполнением судебного акта, относятся к расходам, которые лицо понесло для восстановления нарушенного права.
Между тем судебно-арбитражная практика воспринимает возмещение расходов как требование, основанное на нормах процессуального права.
Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлениях от 29.11.2005 г. № 8964/05 и от 15.07.2010 г. № 4735/09 разъяснил, что исполнение судебных актов арбитражного суда представляет собой стадию арбитражного процесса и на нее распространяются положения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ). Значит, расходы на оплату услуг представителя в процессе осуществления исполнительного производства по смыслу статьи 106 АПК РФ являются судебными издержками, связанными с рассмотрением дела в арбитражном суде, и подлежат взысканию в порядке статьи 110 АПК РФ.
Таким образом, Президиум ВАС РФ отнес исполнительное производство к стадии арбитражного процесса и применил к затратам, связанным с восстановлением нарушенного права, нормы института процессуального права о судебных расходах.
Однако взыскание судебных расходов осуществляется post factum, то есть заявитель должен доказать, что он к моменту разрешения судом вопроса о компенсации затрат уже понес их в определенном размере, связанном с исполнением судебного акта.
Вместе с тем судебные расходы на участие в исполнительном производстве, возложенные на должника в соответствии со статьей 110 АПК РФ, вновь подлежат взысканию с него, а, значит, необходимо дополнительно совершить действия, направленные на компенсацию затрат. Затем взыскатель снова привлекает специализирующегося на исполнительном производстве юриста, труд которого, безусловно, оплачивается. Из этого следует, что взыскатель, получив от должника компенсацию судебных расходов, в том числе на оплату услуг представителя в исполнительном производстве, вынужден обращаться вновь в суд с требованием о взыскании судебных расходов, возникших в связи со взысканием ранее присужденных судебных расходов.
Кроме того, ситуацию со взысканием судебных расходов, связанных с исполнительным производством, усложняет наличие 6-месячного срока для предъявления таких требований (часть 2 статьи 112 АПК РФ), поскольку исполнительное производство, как правило, является длительным процессом.
По нашему мнению, данная проблема эффективно решается во французском правопорядке.
Начнем с того, что во Франции не существует отдельного образования в государственном аппарате, которое бы занималось исполнением судебных актов, а потому такая деятельность находится в частной сфере.
Исполнением судебных актов во Франции занимаются частные судебные исполнители, чья деятельность находится под надзором суда.
Французское законодательство об исполнительном производстве придерживается следующего принципа: по общему правилу, все расходы, связанные с исполнением судебного акта оплачиваются должником, в том числе деятельность судебного исполнителя.
В связи с этим судебный исполнитель совершает все зависящие от него действия для получения денежных средств от должника. Такая модель исполнительного производства не требует от взыскателя затрат, которые вновь необходимо взыскивать с должника.
Думается, что подобная экономика исполнительного производства позволяет защитить имущественные интересы взыскателя и увеличить эффективность исполнительного производства.
Между тем не стоит безоговорочно перенимать опыт Франции.
Представляется, что российская модель исполнительного производства также разумна, однако требует серьезных преобразований.
Например, российское государство могло бы сделать более престижной службу судебного пристава-исполнителя, повысив оплату его труда и профессиональные требования к таким лицам, введя, например, требование о наличии у кандидата на такую должность высшего профессионального образования.
Кроме того, безусловно, для повышения эффективности исполнительного производства в России необходимо передать на исполнение в частную сферу требования, возникшие из гражданско-правовых отношений, то есть создать институт судебных исполнителей, аналогичный французскому. Такие требования, по общему правилу, должны исполняться за счет должника.
Право на исполнение требований, возникших из публично-правовых отношений, целесообразно сохранить за государством в лице судебных приставов-исполнителей.
Таким образом, предлагаемый путь совершенствования отечественной модели исполнительного производства позволит увеличить результативность исполнительного производства, а, значит, сделает более совершенным механизм реализации конституционного права на исполнение судебного акта в разумный срок.
Н.В. Тарков
Вверх
