Обстоятельства дела
Правопреемник – ООО «Заполярное коллекторское бюро» (далее – бюро) обратилось в суд первой инстанции с заявлением о процессуальном правоопреемстве в деле о банкротстве. Суд отказал заявителю, однако апелляция и кассация отменили этот судебный акт и произвели процессуальное правопреемство.
Обоснование доводов
Основанием для правоопреемства в данном случае стало погашение ООО «Заполярное коллекторское бюро» задолженности за должника перед первоначальным кредитором.
Так, статья 313 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) была изменена Федеральным законом от 08.03.2015 г. № 42-ФЗ, и согласно новой редакции кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, в определенных случаях. К третьему лицу, исполнившему обязательство должника, переходят права кредитора по обязательству в порядке суброгации (пункты 2 и 5 статьи 313 и статья 387 ГК РФ).
Следовательно, бюро, погасив долг перед первоначальным кредитором, приобрело права требования к должнику.
Однако, отказывая в удовлетворении заявления, суд первой инстанции исходил из того, что произведенная третьим лицом оплата порождает встречную обязанность общества перед третьим лицом, при этом возникновение обязательства не влечет правопреемства в процессуальном значении. При суброгации не происходит замена третьим лицом должника в рамках гражданско-правового обязательства, а возникает лишь встречная обязанность должника возвратить уплаченное третьему лицу.
Экономическая коллегия Верховного Суда РФ поддержала суд первой инстанции, указав, что действительно положения статьи 313 ГК РФ направлены, в том числе на расширение механизмов получения кредитором причитающегося ему по обязательству исполнения, то есть, по сути, на защиту его прав.
Однако указанной норме не может быть дано такое толкование, в результате которого допускалось бы ущемление интересов самого кредитора против его воли.
Позиция Верховного суда РФ
В рассматриваемом случае в отношении общества, являющегося должником по основному обязательству, возбуждено дело о банкротстве. В реестр требований кредиторов включены требования предприятия на сумму 3 229 838,73 руб., из которых требования по основному долгу составляли 887 788,18 руб., то есть сумму, эквивалентную той, которая была перечислена бюро в пользу предприятия (первоначальный кредитор). Остальные же требования имели в своей основе проценты за пользование чужими денежными средствами (финансовые санкции).
Таким образом, действия бюро по перечислению предприятию суммы, составляющей основной долг общества, фактически были направлены на принудительный выкуп отдельных прав к должнику в целях получения либо контроля над ходом процедуры банкротства (так как предприятие являлось заявителем по делу), либо дополнительных голосов на собрании кредиторов без несения дополнительных издержек на приобретение требований по финансовым санкциям (которые в силу пункта 3 статьи 137 Закона о банкротстве подлежат удовлетворению после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов).
Фактически третье лицо использовало институт, закрепленный статьей 313 ГК РФ, не в соответствии с его назначением (исполнение обязательства третьим лицом). В действиях бюро прослеживаются явные признаки злоупотребления правом (статья 10 ГК РФ).
Из этого казуса следует сделать вывод, что Верховный Суд РФ ограничительно применил положения статьи 313 ГК РФ в новой редакции, причем это не первый спор, в котором высшая судебная инстанция борется со злоупотреблениями при применении этой нормы права (например, аналогичное дело № А53-2012/2015).
27.11.2016
